По страницам фронтовых дневников Николая Жукова…

22 июня 1941 года началась Великая Отечественная война. Объявление о начале войны застало Николая Жукова по пути на учебные сборы. Война, увиденная глазами художника, запечатлена в его дневниковых записях и многочисленных рисунках. В преддверии скорбной для всей нашей страны даты 22 июня представляем отрывки из дневников Николая Николаевича Жукова, которые вошли в книгу «Мир. Война. Николай Жуков».
«За пять дней до начала войны , 17 июня, я получил извещение из военкомата явиться для прохождения учебного сбора. 18 июня был мой последний цивильный вечер, а утром 19-го холодный металл стригущей машинки смахнул мои кудри в общую кучу. Очень не хотелось прерывать работу даже на срок учебного сбора. Кудри вырастут, даже будут ещё лучше. А время жаль. Я напряжённо работал последние годы и был одержим в творческих поисках.
…Поезд с солдатами отходит о перрона. Нервно плывёт толпа провожающих. Среди всех, торопливо взмахивая руками, судорожно сжимая платки, бегут, стараясь не отстать от поезда, родные, устремив свои влажные от слёз глаза, полные любви, веры и благословения. Я подумал тогда, как можно выразительно в манере импрессионизма создать эту картину, «мутно видимую» как бы через покров слёз, так много пролитых в тот год.
Ехали мы на учебный сбор в Молодечно. Объявление войны застало в Великих Луках. Потрясение было невероятным. Даже мирные строительные брёвна, сложенные на платформах встречных поездов, воспринимались как дула орудий. Закаты солнца казались недобрыми, зловещими. В воздухе, в летней тишине природы жила тревога и напряжение. С каждым часом поезд приближался к первому огню войны. Мой мирный пятикопеечный карандаш, сделавший меня счастливым, оставлен на столе с листами последних набросков, которые я рассчитывал развивать в будущие композиции. Смогу ли я когда-нибудь вернуться к нему? Могу ли я служить им и быть полезным в дни суровых испытаний моего народа?»
«В Полоцке провели двое суток, поезд формировали, переформировывали, перегоняли из одного конца в другой, и, наконец, где-то на окраине города, на открытом месте, где были сосредоточены тысячи людей, хотели устроить митинг. На глазах всех шёл долгий спор начальства: что, где и как? Тем временем появились два немецких бомбардировщика, сбросившие на нас шесть бомб. Местность была пересечённой. Вся масса народа находилась на возвышенности холма, а бомбы попали в низину, поэтому кроме грома и страха, беды не было. Первый раз видел, как, отрываясь от самолёта, похожие на сигары, летят бомбы. Приближаясь к земле, их звук настолько пронизывал и гипнотизировал слух, что казалось, они падают тебе на затылок, и только гулкое вздрагивание земли и пронзительно противный свист улетающего вражеского самолёта извещали, что ты пока жив. Ночевали где-то на сыром кладбище в целях маскировки. Так распорядилось начальство. На следующий день, когда уже поубавились силы, посадили нас в поезд и высадили на станции Торопец. В первые дни войны это казалось тылом… Там располагался 115-й запасной стрелковый полк. В нём обмундировались и формировались пехотные подразделения, отправляемые на разные участки фронта. Из кадровых военных людей принимали нас полковник и майор. Эшелоном нашим командовал штатский инженер красивой внешности, в молодцевато надетой кепке. Ему поручили создать из нашего состава боевые единицы. После составления списка демографических данных выяснилось, что подавляющее большинство ребят – строительные рабочие, имеющие образование в объёме 4 классов школы. Рядовых с высшим образованием вообще не оказалось, а меня, с профессией художника , зачислили, как грамотного, в топографы, но так как работы никакой не требовалось, то перевели в писари полка. Так я в составе трёх писарей 115-го Торопецкого стрелкового полка начал свою службу в армии в первые недели начавшейся Великой Отечественной войны».

Н.Н. Жуков «Накануне», 1941 год.
Н.Н. Жуков «После объявления войны». 1941 год.
Н.Н. Жуков «Ополченец», 1941 год.
Bookmark the permalink.

Добавить комментарий

Ваш e-mail не будет опубликован. Обязательные поля помечены *