Николай Николаевич Жуков в своих рисунках стал настоящим летописцем того, что видел на дорогах войны, отразив в них целую эпоху. Помимо графических работ художника, о военном времени рассказывают и его дневники, вошедшие в книгу «Мир.Война. Николай Жуков», которые мы продолжаем представлять вашему вниманию.
«При поездках на фронт мы часто попадали под артиллерийские, миномётные, а ещё чаще авиационные налёты. Лежали в воронках или на обочинах дорог, а потом вылезали, стряхивали с себя пыль и комья земли от взрывов и, улыбаясь друг другу от счастья за оставленную нам жизнь, скручивали «Козьи ножки». И до чего же была хороша первая глубокая затяжка солдатской махорки. Кадыр Даян кричал мне: «Николай, давай закурим! — это значит был отбой тревоги».
Вскоре началось наступление немцев. Техническая часть редакции и всё необходимое для выпуска газеты люди уехали с машинами, а нам – пяти человекам приказали ехать поездом от станции Земцы до станции Муравьёво в 7 километрах от Ржева. Для своих художественных материалов я привёз из Москвы, посчитав самым удобным и вместительным, портфель, но в сочетании с шинелью и вещевым мешком он казался явно смешным. В вагонах кроме солдат ехали женщины с детьми и старики. Через окно вагона я увидел, как вырастали чёрные взрывы земли. Начался грохот и свист. Первая бомба угодила недалеко от паровоза, тяжело ранило машиниста – поезд встал. Все начали покидать вагоны и бежать в лес. Лес находился по обе стороны в метрах 50-ти. Сложность заключалась в том, что земля была болотистая, с очками, люди спотыкались, падали, их ноги вязли, а самолёты на бреющем полёте поливали бегущих разрывными пулями. Когда начался налёт, я рисовал, и мой портфель вещевой мешок были открыты. Собирать всё это было уже поздно, и я решил остаться в вагоне. Со мной рядом осталась ещё медсестра нашей редакции Тепси. В районе станции находились нефтяные баки, и в один из них угодила бомба – раздался взрыв такой силы, что взрывной волной наш поезд приподняло и ударило об рельсы. Стёкла вдребезги разлетелись. В это же время один из самолётов низко пролетел вдоль поезда и застрочил разрывными пулями – послышались звуки расщеплённого дерева. На верхних полках вагона лежали мешки с картошкой. И сам первый подал пример такой операции. По-видимому, кроме рациональности моего предложения Тепси усмотрела в этом потерю самообладания и подчёркнуто спокойно попросила папиросу. Её желание закурить в такой момент, да и сказанные ею слова тоном, каким говорят от нечего делать, моментально сняли с меня нервную дрожь, и мы, лёжа на полу с мешками картошки, дымили, подбадривая друг друга остротами. Этот случай самообладания женщины в такой острый момент я всегда вспоминал во все периоды нависшей опасности. Налёт продолжался минут 15. Истратив смертоносный груз, самолёты улетели. Мы вышли из вагона и увидели, как со стороны станции тянулся в небо огромный чёрный столб дыма от горящей нефти. В поисках близких метались люди. Мы пошли в лес искать своих. Не успели пройти метров сто, как услышали приближающийся новый налёт фашистов-стервятников, прочёсывающих теперь уже лес градом пуль. С вещевым мешком, винтовкой, портфелем и противогазом я, как и все, побежал вглубь леса. Противогаз сползал вперед и болтался между ног с полами шинели. В лесу возвышалась землянка лесника. Вот до этого холма у меня хватило сил добежать, но когда я повернул к нему, желая укрыться, то увидел, что землянка набита женщинами с детьми. Видны были только зады бабьих юбок, а впереди рычащая пасть овчарки. Вот возле них, обессиленный, я упал и лежал до конца налёта.
Наши все были живы. Собравшись, решили добираться пешим ходом – вынули карту, наметили путь движения и пошли в направлении на Ржев. Шли вдали от железной дороги от деревни к деревне. Сколько на этом пути встречали мы крестьянских глаз, сочувствующих и упрекающих. Как же вы, дескать, отцы, сыны и братья наши, допустили такой позор? Обещали воевать на чужой территории, для укрепления обороноспособности займы устраивали, мы деньги давали, а вы сейчас драпаете, нас лютому врагу оставляете. Жалости и материнской сердечности много на пути видели. У самих на сердце нехорошо было, душу скребло».
Н.Н. Жуков «Одни», 1941 год.
Н.Н. Жуков «Удар», 1941 год.
Н.Н. Жуков «На станции», 1941 год.#75летПобеды #ГодПамятииСлавы #ЧТОБЫПОМНИЛИ
